Я помню. Когда я был своим. Я был с ними.
Я был счастлив. Я был среди семьи.
Я... Был.
Зато теперь. Я... Есть.
По пустым коридорам. Ночным... Серым.
Шаг-шаг, мягкие лапы ступают по каменной плитке... Золотистым взглядом устремляясь вперед... К небольшому креслу в холле. Тихий скачок... Спустя секунды... Фигура черного кота постепенно теряется, принимая очертания молодого человека.
Невысокий юноша, где-то 160 см. Темные волосы рваными прядями спадают на бледное лицо... Он выглядит молодо... Даже в своем черном плаще. Ныне расстегнутом, открывающим взгляду белую рубашку...
И яркий след на шее. След от петли.
Если взглянуть на его запястье... Можно заметить четкий шрам в виде креста. Даже излишне четкий.
Этому мальчику много лет. На самом деле. Далеко за восемнадцать, на которые он выглядит... Двести... Девять, если быть точным?
Тонкими пальцами... Когтем, линию по щеке... Кровь... Спускаясь к губам... Осторожно лизнув алые капли.
Его кровь отравлена. Заметно... Когда в спину всаживают нож... То, что он отравлен, лишь добавляет мучений перед смертью...
- Не так ли?... - горько, практически рыком и тихо...взгляд исподлобья... Алый?... Багровый. Этот взгляд... Он темный, как никогда. Радужка, почти сливаясь со зрачками... Все же отчетливо видно, что алый. Обычно...
Мучительно-больно...
Протянуть руку, сжимая в ладонь рукоять.
Мучительно-долго...
Отмеряя секунды миллиметрами, по-новой резать зажившую с лезвием рану.
Неслышно скулить, сцепив зубы.
Как пес.
Пробитый пулей своего охотника.
Спустя время... Сделано.
Звон.
Резкий и грубый. Перед этим пролив ядовитую кровь, нож о каменный пол.
Ногу на ногу, взгляд не багровый... Он алый. Лишь кровь заливает ткань. Струится ручьями.
Наклонившись и сплюнув.
"Кровь и что-то еще"(с)
А теперь...
- Я скажу. Я теперь не Акума. Я не он, и Кицуне я больше не буду.
Никогда.
Нож я вынул. Кровь моя ядовита, проверьте.
Я живучий, пусть дрянь, но я все же живучий.
Но вы все же три жизни забрали. Они здесь, в этом лезвии, в полоске металла.
Больше вы не семья, среди ваших я больше не буду.
Убийца. Дядюшка.
Сын - ты просто скотина, отравил папу. Но тебя я прощаю.
Хотя впрочем я всех простил, - руки в стороны, - это вы не простили. За то-что травили-травили... Безуспешно - меня не убили.
Я живой.
Да, я мяса кусок.
Но этого мало.
Я уже умирал.
И теперь я в сомненьях, сколько жизней у меня - пока сошлись на девяти.
Little son, в родство я больше не верю. Семья - это бред, раз может убить со спины, и в упор и вблизи.
Трижды. И дома лишить.
Но я жив - этого мало.
Подойдя к окну, доставая СВОЙ нож из кармана брюк. Со всей дури по венам:
- Вот - кровь! - смеясь и рыдая, - я живой, вашу мать!! Всего этого мало!!
Вам спасибо! Я УЖЕ УМИРАЛ!!
Выбивая стекло плечом и падая вниз, выронив нож:
- Семья! - на лету обращаясь в черного кота... А после покрываясь фиолетовыми полосками и плотоядно растягиваясь в широкой улыбке, - Я больше не верю в семью, - метр лететь до земли - Дом - Сае Нара.
Рассмеявшись - исчез.